Можно ли перевести произведение, которого нет? Об одном стихотворении Яцека Качмарского

Вообще-то, статья о Яцеке Качмарском была потом. А сначала… Сначала был июль 2010-го. Самый его конец.

Может, кто помнит? Вся Европейская часть России вспыхивала пожарами — то тут, то там. Об этом много говорили, писали, показывали. Но помимо этой, основной, были и ещё темы для обсуждения. Разные. Другие.

Вот такой, не самой важной темой для обсуждения, была и моя статья о Варшавском восстании, размещенная на одном из польских сайтов накануне годовщины его начала. Именно там, в ходе того обсуждения, кто-то из польских участников форума, как аргумент в подтверждение своей позиции, привел это стихотворение. «Танк».

Привел как пример того, что в августе-сентябре 44-го чувствовали бойцы и офицеры 1-го Белорусского фронта, остановившиеся всего в одном броске от польской столицы. До которой им было, как казалось, всего ничего. Ширина Вислинского русла. Но…

Никак через него! Это же не просто река. «Водная преграда». Которая используется умелым и знающим противником как устроенный самой природой рубеж обороны. К нему бы только добавить кое-чего инженерного…

Немцы и добавили.

Вот и стояли наши деды и прадеды на правом берегу. И каждый день смотрели на запад. На другой берег. И слышали, что там идут бои. Видели дымы, пожары, медленно оседающие и рушащиеся от прямого попадания стены и здания. Понимали, что там, за Вислой, гибнут люди. Товарищи по оружию.

Траки загребают песок Вислы. Смотрю в перископ на пустую реку, На город в огне, который так близко. Что Висла кажется фронтовым окопом, На броне — теплый свет сентября. В атаку бы и — гори оно всё… Но в холодной смазке спит двигатель. Уже месяц, как никто и не думает его будить… (перевод К. Кучера)

Они ещё не знали, что гибнет там, в основном, пацанва. Мальчишки и девчонки.

Но сердце у них болело. И душа просилась в бой. А приказа всё не было и не было…

И что в такой ситуации чувствует… Нет, не машина. В стихотворении просто образ, за которым скрыт живой человек. И его чувства описаны так ярко и настолько совпадают с моей, русской ментальностью, что когда кто-то сказал, что это вольный перевод Яцеком Качмарским одного из стихотворений Владимира Высоцкого, у меня не было ни малейшего сомнения. Да, это именно так.

Но… Почему я не знаю этого произведения?

И в подтверждение моих сомнений уже кто-то из обсуждавших статью роняет:

— Да не было у Высоцкого такого стихотворения!

С этого всё и началось. Сначала я заинтересовался тем, было ли у Высоцкого такое стихотворение. Потом мне стал интересен сам Качмарский — как личность и как поэт.

Ну, я и стал лазить по разным сайтам. Сначала русским. Потом и польским. И вот что я нашел. Это сам Яцек Качмарский рассказывал об истории создания стихотворения «Танк» во время своих концертов:

«Несколько лет назад Даниель Ольбрыхский рассказал мне, что Владимир Высоцкий написал произведение о варшавском восстании с точки зрения советского танка, который стоял на правом берегу Вислы. Этот танк не может понять, почему люди, управляющие им, не посылают его в бой. Я этой песни никогда не слышал, написал по этому рассказу свою версию. Потом оказалось, что у Высоцкого такой песни не было, был только замысел…»

Вот так. Действительно, не было у Высоцкого такого стихотворения. Но когда Качмарский писал его, он не знал об этом. У стихотворения даже есть авторский подзаголовок — «из Высоцкого». Тогда, в августе 87-го, Яцек ошибся. Но ошибся он только в одном. В том, что у Высоцкого есть такое произведение.

Не было… Не было такого! Но вот чувства… Те самые, которые жгли души и сердца русских солдат и офицеров — были. Были!

Сухая гортань ствола жаждет вновь почувствовать вкус снаряда, Но глотает только смрадный дым и гарь с того берега! Сорвать бы наушники шлемофона, чтобы не слышать крик поляков… Я не знаю, почему не взяли этой реки с ходу, Моя бы воля, — вошел бы в её бегущие воды И своим огнем поддержал их баррикады. Город ещё борется. И он — так близко… А моё молчание там могут назвать изменой… (перевод К. Кучера)

И польский поэт описал их выпукло, ярко и правдиво. Может, поэтому у читателя и складывается впечатление, что это перевод русского первоисточника.

Нет. Это не перевод. Оригинальное произведение великого польского поэта.

И по третьей, заключительной строфе стихотворения видно, кто его автор. Это уже польские чувства. Сдерживавшаяся два месяца боёв, но потом — всё, не удержать больше! — прорвавшаяся откуда-то из глубины души обида:

— Русские… Русские! Где вы?. . Неужели ждете, пока мы все здесь погибнем?

Но не надо понимать это как обвинительный приговор. Тот, который не подлежит обжалованию. Нет. На мой взгляд, это совсем не так.

Просто в жизни бывают ситуации, когда чувства преобладают над разумом. Когда человек думает сердцем. Тогда, в самом начале октября 44-го, поляки думали сердцем не только в Варшаве. И Качмарский гениально передал эти чувства своих соотечественников…

Но молчит штаб и молчат ростки аира, Которыми меня скрыли от тех, что ждут. Потому что русский танк не будет воевать за поляков! Потому что русский танк должен ждать, пока их не убьют! А когда сгорит пламя восстания и на город опустится тьма… Вот тогда включат мой двигатель и оживят кровь машины, Чтобы смог осмотреть город, что так близко. Этот щебень и руины, завоеванные без боя… Jacek Kaczmarski 24. 8. 1987 (перевод К. Кучера)

Говорят, лучше один раз увидеть. Наверное, то же самое можно сказать и в отношении «прочитать».

Конечно, я прекрасно понимаю, что приведенное выше — не перевод. Это всё-таки подстрочник. Надеюсь, неплохой. По которому, может, когда-то найдется поэт, который, в отличие от меня, сделает настоящий перевод. А пока, за неимением гербовой…

Как когда-то говорил один из героев Георгия Жженова: «Всё, что могу»…