Что мы знаем о песнях Майка Науменко? Ко дню рождения музыканта. Часть 1

«Я считаю Майка единственным настоящим питерским рокером», — говорил В. Кузьмин. С этим не спорил даже скептически настроенный по отношению к русскому року Юрий Лоза. Я сознательно не привожу панегириков из уст бывших членов Ленинградского рок-клуба — для них Михаил «Майк» Науменко — общепризнанный классик — «папа Майк», как уважительно называли его, тогда еще юные, рокеры вроде Цоя и Кинчева. И хотя лидеру группы ЗООПАРК так и не суждено было вкусить той всенародной любви, которой добились КИНО и АЛИСА, он все-таки был какое-то время достаточно популярен.

Странное дело — человек, совершенно не умеющий петь, играющий в основном известные рок-н-ролльные стандарты и пишущий тексты, далекие от изящного стихосложения, оказался (вместе с Макаревичем и Гребенщиковым) одним из тех, кто решающим образом преобразил лицо русского рок-н-ролла.

Майк Науменко: «…Насколько я знаю из разговоров с очень многими музыкантами из разных групп и разных городов: какое-то влияние я оказал в том плане, что, может быть, одним из первых стал писать очень конкретные песни тем языком, которым мы общаемся друг с другом, простыми обычными словами и о ситуациях, может быть, не совсем приятных, гаденьких; но описывал нашу жизнь такой, какая она есть. Не призывая ни к чему и не выводя мораль».

Еще в конце 1970-х старые приятели — Гребенщиков и Науменко — решили перенести образность и сюжеты западных рок-песен на нашу почву. Затея оказалась перспективной и одновременно рискованной. Обоих «гуру» питерского рока до сих пор (и не без оснований) обвиняют в искусном плагиате западных образцов. Кем они были — «послами рок-н-ролла в неритмичной стране» или бесстыдными подражателями, решать вам. Но не стоит забывать, что именно они разрушили устоявшуюся бардовскую традицию текстов-притч и навсегда изменили манеру советской рок-музыки. Пригородный Блюз (1980)

Одной из ярких иллюстраций предыдущих тезисов может стать знаменитый «Пригородный Блюз», шокирующий советского слушателя уже с первых строчек:

«Я сижу в сортире и читаю „Rolling Stone“, Венечка на кухне разливает самогон, Вера спит на чердаке, хотя орет магнитофон, Ее пора будить, но это будет моветон. »

По тем временам, когда МАШИНА ВРЕМЕНИ романтически пела о солнечном острове и флаге над башней, это было чем-то наподобие холодного душа. Неудивительно, что при «литовке» песни в Питерском рок-клубе «в сортире» тут же пришлось изменить на «в квартире».

Приземленность тематики и «грязная» раздолбайская манера исполнения сделали ЗООПАРК в глазах слушателей чуть ли не первой советской «панк-группой». Традиционный «рок-н-ролльщик» Майк над этим только посмеивался, но от «титула» не отказывался, иронически заявив в не менее знаменитом «Блюзе де Моску» — «И барышни в столице милы, но не для нас, / Они не любят звезд панк-рока, идут в сплошной отказ». Не мною, но точно подмечено, что интеллигентный юноша Майк в своих текстах был горазд причудливо смешивать бытовой вульгарный язык с изысканными словечками вроде «барышни», «моветон», «макинтош».

Майк о «Пригородном блюзе»: Это такой панк-рок, скорее подделка под панк-рок. …Меня часто обвиняют в цинизме. На самом деле у меня девять десятых песен о любви к женщинам, о сострадании. Вот эта песня о сострадании.

Забавно, что первую популярность песня приобрела в исполнении группы АКВАРИУМ, ведь у Майка долгое время не было своей группы.

Майк Науменко: На концерте к нам пришла записка, в которой любознательные слушатели интересуются, почему мы играем песни из репертуара группы «Аквариум». Думаю, что нужно разъяснить ситуацию. Мы Н Е играем чужих композиций. Все вещи, которые мы исполняли, были написаны мной. А Гребенщикова за то, что он не объявляет автора «Пригородного Блюза», я еще затаскаю по судам!:))

В те времена никто не мог предполагать, что веселая «портвейная» лирика закончится в случае с Майком затяжным алкоголизмом и нелепой страшной смертью в августе 1991-го, когда музыкант, упав в своей квартире и сломав основание черепа, пролежит в таком состоянии несколько часов, пока его не найдут… Найдут очень поздно… «Сладкая N» (1980)

Одной из самых знаменитых песен Майка «о любви к женщинам» (а точнее о великодушии этой любви) стала «Сладкая N». Мелодически она всегда казалась мне малоинтересной, но зато текст о парне, ждущем свою ветреную подругу, накрепко западал в голову.

Из интервью: Майк: — Сладкая Эн — это не какая не Анна англоязычная, это — N — такая прекрасная незнакомка имени товарища Блока, …потрясающая женщина, которую я безумно люблю, но при этом я совершенно не уверен, что она существует. Все мои песни посвящены ей… — Является ли «Сладкая N» идеалом жены и любовницы для тебя? Майк: — Любовницы — да, жены — ни в коем случае, я бы удавился или развелся. Скорее второе.

Пытливой публике всегда интересно, кто же был прообразом той или иной музы поэта. Некоторые исследователи предполагают, что ею была ленинградская художница Татьяна Апраксина, в которую Майк был влюблен в середине 1970-х. Хотя невооруженным глазом видно, что образ Сладкой N собирателен, отвлечен и по обычаю вписан Майком в некую богемную киносцену. Кстати, «богема» тех времен передана чрезвычайно характерно — бухло, бабы, модные разговоры об НЛО и дзен-буддизме.

«Все было так, как бывает в мансардах, Из двух колонок доносился Бах, И каждый думал о своем — кто о шести миллиардах (в данном случае речь идёт о населении Земли — С. К. ), А кто всего лишь о пяти рублях. И кто-то, как всегда, нес мне чушь о «тарелках», И кто-то, как всегда, проповедовал дзен, А я сидел в углу и тупо думал, с кем и где ты провела эту ночь, моя сладкая N.

И когда я вернулся домой, ты спала, Но я не стал тебя будить и устраивать сцен. Я подумал: «Так ли это важно, с кем и где ты провела эту ночь, моя сладкая N. »

Т. Апраксина «Я настоящая уже не значила для него то, что он вкладывал в новое содержание моего образа. Получилось так, что если бы я его не бросила, он бы не стал звездой. Это точно… Хотя и Майк впоследствии в новых песнях обращался ко мне, минуя меня».

И, действительно, этот образ проявится еще в двух песнях — «Сладкая N № 2» («Когда Я Знал Тебя Совсем Другой») и «Сладкая N № 3» («Горький Ангел»). «Дрянь» (1980)

Написавший множество самых проникновенных песен о любви, Майк одновременно подарил стране Советов, наверное, самый яростный и безжалостный «антифеминистический гимн». Поверьте, тогда подобная песня звучала пугающе откровенно.

«Ты клянчишь деньги на булавки — ты их тратишь на своих друзей. Слава Богу, у таких, как ты, не бывает детей. Ты хочешь, чтоб все было по первому сорту, Но готова ли ты к пятьсот второму аборту? Ты — дрянь!»

Создавался этот хит еще в 1970-х годах, и в нем Майк ничтоже сумняшеся использовал гитарный рифф из песни Лу Рида «Baby Face». О том, КОГО использовал рокер в качестве прообраза, есть разные мнения.

Михаил «Фан» Васильев: «Песни его я принял сразу. Может быть это потому, что я знал, кому посвящена та или иная песня. …"Ты — дрянь» …посвящена подружке моей жены. Это были две подружки, мы у них часто оттягивались в Апраксином переулке. Потом я женился на Зине, а Майк вот песню написал".

Эта песня принесла Майку и первый скандал. Первое публичное выступление нашего героя в Москве (вместе с Макаревичем, АКВАРИУМОМ, Никольским) не только шокировало лидера МАШИНЫ ВРЕМЕНИ, но и раскололо пополам зрительный зал: одни — возмущенно свистели, другие — неистово аплодировали. После концерта накал страстей и вовсе перерос в потасовку между слушателями.

А. Макаревич: «Подошел к пульту тихий, необыкновенно интеллигентный человек с большим носом и в темных очках. Долго и вежливо объяснял звукорежиссеру, какой бы он хотел звук. Потом вышел на сцену, и вдруг в лице его что-то изменилось, нижняя челюсть выехала вперед, и с удивительно неприятными интонациями он затянул „Ты — дрянь…“. Очень мне не понравилась такая метаморфоза. Был я тогда поборником тотальной чистоты и считал, что если человек в жизни один, а на сцене корчит из себя что-то другое, то, значит, в одном из двух случаев он врет. Ну, такой вот детский максимализм».

А. Троицкий: «Опять же публика была не урловая, а дрались там интеллигенты с интеллигентами, как это бывает при каких-то литературных спорах. Очень обломался Макаревич — был недоброжелателен, огорчен и раздражен. Майк же совершенно на это не рассчитывал, он жил в этом мире, а у людей был шок».

«Ты — Дрянь» не переставала шокировать даже, когда Майк, воспроизводя ее в «электричестве», осторожно заменил грубоватую строчку про аборты нейтральной: «Прости, дорогая, но ты бьешь все рекорды…».

В. Соловьёв «Часть мира, которого нет»: «Мне рассказывали, что на концерте в городе Челябинске группа женщин, отслушавши песенку, стала прорываться к музыкантам громить аппаратуру с криками „сам ты дрянь“. Интересно, о чем таком пел Орфей, что его растерзали взбешенные вакханки? …в иные минуты что-нибудь вроде „ты — дрянь, ты продала мою гитару и купила себе пальто“ радует куда больше, чем „я вас любил, любовь еще быть может…“. Первое как-то роднее. Да и кто из стариков-литераторов мог так емко, без метафорических спекуляций, положившись на две вещи — пальто и гитара — выразить суть противостояния Инь и Ян?»

Продолжение следует…