Детки-конфетки: что они сами говорят о себе и своем детстве?

Это взрослые придумали, что дети — существа неразумные, мало что в жизни понимающие и говорить толком не умеющие: то и дело коверкают слова, искажают смысл тех, что говорят и т. д. Давайте уточним: так считают только те взрослые, которые забыли, что сами когда-то были детьми, а если вспомнить из сегодняшнего возраста свое детское состояние (именно состояние, а не просто события), то окажется, что вовсе не так. Проверим? Их удивляет, что…

Их многое удивляет, например, похожесть на родителей (это пока юношеский нигилизм не одолел). Малыш неполных четырех лет интересуется у мамы: — Ой, ты только посмотри, мы же похожи! Почему? Почему дети похожи на своих родителей? — Видишь ли, детка… — Я не детка, я Денис. И не надо мне рассказывать, откуда берутся дети — потом когда-нибудь расскажешь. А сейчас ответь только: почему похожи дети и родители?

Порой их удивляет неравноправие, и они выражают это удивление — не всегда кстати, на взрослый взгляд. — Это если слушать слова, не задумываясь над тем, что бы это значило, а потому то смеемся, то обижаемся, а то еще, чего доброго, выволочку устроим за крамольные речи.

Дочку-пятилетку, игравшую с куклами, папа попросил принести из кухни кружку воды, и услышал от нее возмущенное: — Нет, я совсем не понимаю, что это такое! Родители, значит, должны сидеть у телевизора, а дети им все подносить, да? Нет детям покою.

Как вы уже догадались, папа смотрел телепередачу, и это для него было занятием более важным, чем дочкина игра. Он не мог оторваться, а она должна была. Нет, я не за детское безделье и не за то, чтобы в семье росли эгоисты. Я о чуткости: занятия всех членов семьи важны, включая младших. Иногда лучше, дождавшись рекламной паузы, обслужить себя самому, иногда — обратиться с просьбой к ребенку и даже настоять на ее исполнении. В общем, по обстоятельствам.

Семилетний мальчуган, искренне сочувствуя ситуации, в которой оказалась любимая кошка по кличке Катя, задает маме удивленный вопрос: «Мам, а почему Катя своих детей рожает в ящике на чердаке»?! Заметьте, не котят — детей. И если зрить в корень, то разве справедливо, чтобы дети рождались в таких условиях? Разве так начинается счастливое детство? Они хотят, чтобы…

Прежде всего, они хотят любви в семье и ощущения родного дома. Увы, многие из прежних и нынешних малышей день-деньской проводят в детском саду. Я вовсе не против детских дошкольных учреждений, но знаю, что у их воспитанников (не у всех, конечно) может возникнуть чувство нехватки родительской близости.

Кто-то пытается найти способ вернуться в благословенное младенчество, когда мама всегда была рядом, по крайней мере, так казалось. Глеб, которому почти семь, залез вместе с малышней в детскую кроватку, откуда его попытались отозвать словами: — Глеб, вылезай, ты уже большой! — Ну и что! Это же детский дом.

Другие, как может показаться, путают понятия, называя себя вместо «детсадовец» детсадистом или детсадницей, а третьи ищут способ подольше побыть дома с помощью волшебных средств. — Ну, вот, Митя, ты поправился, и завтра утром пойдешь в садик. — Еще чего! Лучше я сегодня найду джина и загадаю ему, чтобы завтра все садики были закрыты.

Они хотят счастья, как все люди на планете. И счастье, как и мы с вами, понимают не просто по-своему, а каждый по-своему. Шалун четырех с половиной лет с удовольствием (или, как сказали бы некоторые взрослые, нахально) ковыряет пальцем сливочное масло. На негодующее папино «что это за свинство!» с гордостью отвечает: «Это не свинство, это детство». И ведь он прав! Тысячу раз прав, и еще тысячу, и, как говорилось в нашем детстве, «сто миллионов до неба».

Кому ж не хотелось прыгать по лужам, кататься по скользкой дорожке, наесться тайком недозрелых ягод… Много позже приходят мысли вроде высказанной поэтом: «Я теперь скупее стал в желаньях», а пока ты ребенок они, желанья, обуревают. И если столь безобидны, как ковырянье масла — может, как-нибудь и не обратить внимания? Вроде бы не заметить, чтоб потешился и не искал более экстремальных утех. Или не экстремальных и не искал, а чтобы не получил горькое разочарование, над которым старшие еще и посмеются, не разглядев сути.

Девочка-первоклашка, придя с родителями в гости, решила порезвиться и начала прыгать на диване. Вроде бы, не по возрасту ей такое занятие, но это лишь на первый взгляд, дальнейшее все объяснило: — Маша, да ты что? Ты большая уже, прекрати скакать и слезай с дивана! — Дома прыгать нельзя, в гостях нельзя, вот так детство и проходит…

А напрыгалась бы Маша дома или поковыряла бы мирно маслице на блюдечке, — вдруг и не стала бы искать место, где ее не одернут, тем более, что в ее возрасте человек уже хорошо понимает, что взрослые часто ведут себя при визитах более чинно или более доброжелательно, и в сердцах сказанное мамой о подруге «вот стерва» — при встрече с нею оборачивается объятиями и поцелуями.

Дети нуждаются в заботе, в ощущении собственной безопасности. Банальная истина, конечно, но ведь всякое справедливое суждение обречено на то, чтобы рано или поздно стать банальным. Нам бы услышать, как они об этом просят, вместо того, чтобы хохотать над кажущейся несуразицей и невпопадностью.

Девятилетнюю Лизу спрашивают, какой праздник в году у нее самый любимый, и та отвечает: — Мой любимый праздник — День защиты детей. — Вот это да, как неожиданно, неужели он лучше, чем Новый год или, скажем, день рожденья? — Потому что мне нравится, чтобы защищали детей.

Вот так. Защитим? И не только 1 июня?